Смотреть больше слов в «Энциклопедии Культурологии XX веке»
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894—) — советский писатель, литературовед, переводчик. Р. в г. Режице, Витебской губ., в семье врача. В 1904—1912 учил... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-) - советский писатель, литературовед, переводчик. Р. в г. Режице, Витебской губ., в семье врача. В 1904-1912 учился в псковской гимназии, в 1918 окончил историко-филологический ф-т Петербургского ун-та. С 1921 по 1930 читал лекции по истории русской поэзии XVIII-XX вв. в Ленинградском ин-те истории искусств. Печатается с 1921. В 1939 награжден орденом Трудового Красного Знамени.<p class="tab">Т. начал свою литературную деятельность в качестве литературоведа. Участник группы «Опояз», Т. вскоре выдвинулся как один из лидеров русской формалистической школы. Формалистическая методология с ее внесоциальной трактовкой искусства, стремлением обособить «замкнутый литературный ряд» от всего содержания общественной жизни человечества приводила к пониманию художественного произведения как «чистой формы», как «конструкции», элементы к-рой функционально соотнесены между собой. Указанные принципы формализма не могли не найти свое отражение и в литературоведческих работах Т. Но свойственное Т. тонкое понимание особенностей художественной речи обогатило его исследования рядом ценных наблюдений. Так, в книге «Проблема стихотворного языка» (1924) есть много интересных замечаний о связи между семантическими значениями слова и ритмико-интонационными факторами стиха; тонкий анализ роли «витийственного» ораторского синтаксиса в одической конструкции мы встречаем в статье «Ода как ораторский жанр» (см. сборник «Поэтика», выпуск III, Л., 1927), ряд острых стилистических характеристик разбросан в статьях Т. о Пушкине, Тютчеве, Некрасове, Брюсове, Блоке, Хлебникове и др., собранных позднее в книге «Архаисты и новаторы» (1929).</p><p class="tab">Значительную ценность имеют многочисленные историко-литературные работы, написанные Т., его конкретные наблюдения ряда историко-литературных фактов, вскрывающие новые проблемы и специфические стороны в развитии русской литературы XIX в. Так, например, Тынянову принадлежит заслуга установления связи «Села Степанчикова» Достоевского с «Выбранными местами из переписки с друзьями» Гоголя, публикация и обследование ряда материалов, касающихся деятельности поэта-декабриста, друга Пушкина, Кюхельбекера, разработка сложного и чрезвычайно существенного момента лит-ой истории 20-х гг. XIX в. - борьбы так наз. «младших архаистов» с карамзинистами, новое освещение ряда поэтических произведений Пушкина («Ответ Катенину», строфы из «Евгения Онегина», «Ода его сиятельству графу Д. И. Хвостову») и т. д.</p><p class="tab">Начиная с 1925-1927, Т. постепенно отходит от литературоведения ради собственно-художественной лит-ой деятельности. В советской литературе Т. занимает видное место. В 1925 появляется его первый роман «Кюхля», в 1927 - «Смерть Вазир-Мухтара», в 1936- первые две части романа «Пушкин». Кроме того, в 1930-1933 им написаны повести - «Подпоручик Киже», «Восковая персона», «Малолетний Витушишников». Все эти произведения Т. относятся к историческому жанру. Превосходное знание материала, научная, почти документальная точность исторического повествования, тонкое чувство языка и стиля описываемой эпохи, наконец замечательный такт, позволяющий избежать безвкусной модернизации в изображении прошлого, - все это выдвинуло Т. в ряды лучших мастеров советского исторического романа.</p><p class="tab">В романе «Кюхля», заслуженно приобретшем чрезвычайно широкую популярность, Т. создал глубоко драматический и правдивый образ В. Кюхельбекера. Т. удалось выделить в своем герое то, что было в нем исторически знаменательным и типическим, то, что «Кюхлю» сделало декабристом, и в этом основная ценность романа. Чудаковатое донкихотство Кюхли, его благородное и пламенное сердце тираноборца, положение изгоя в помещичье-бюрократических кругах, самое одиночество его и трагическая судьба неудачника - все эти вполне конкретные черты его биографии раскрываются в то же время как индивидуальное проявление широкого общественного движения - декабризма с его героическим революционным пафосом и исторически обусловленным бессилием. Жизнь личности дана художником в согласии с ведущими тенденциями времени. Поэтому-то в рассказе о жизни Кюхельбекера в историю его идейно-психологического развития так легко и органически вплетаются факты и образы общеисторического и социально-значимого порядка, будь то восстание Греции или бунт Семеновского полка, аракчеевские экзекуции или Германия Занда и Тугендбунда.</p><p class="tab">В «Кюхле» отчетливо выразились основные особенности советского исторического романа, стремящегося в конкретных образах минувшего познать общие закономерности эпохи, движущие силы истории, связывающие прошлое с нашей современностью. Написан «Кюхля» прозрачными, ясными красками, психологические контуры персонажей просты и отчетливо очерчены.</p><p class="tab">В следующих произведениях Т. его художественная манера резко меняется. Значительно вырастает мастерство воспроизведения характерного исторического колорита, утончается психологический рисунок художника. Ощущение прошлого, интимное и непосредственное чувство эпохи, своеобразие архаического мировосприятия достигают в передаче Т. исключительной свежести и остроты. Автор как бы растворяется в психологии своих героев, его зрение вплотную приближено к описываемой действительности.</p><p class="tab">Речь «от автора» часто уступает место «внутреннему монологу» персонажа, вбирающему в себя функцию повествования и описания и субъективно окрашивающему их.</p><p class="tab">Ясность и простота, «графичность» Кюхли уступает место импрессионистической многокрасочности, психологической усложненности. Т. привлекают неожиданные повороты, капризные изгибы, парадоксальные движения человеческой психики.</p><p class="tab">Это перемещение центра художественного внимания сказалось в романе о Грибоедове «Смерть Вазир-Мухтара». Т. интересуют не столько событие, поступок, мысль как таковые, сколько их психологическая окраска, их специфический «тембр» и «звучание». Центральной темой романа становится удушливая и двусмысленная атмосфера предательства, ренегатства, низкопоклонства, характеризующая поколение, пережившее разгром декабрьского восстания. Самый образ Грибоедова дан в неожиданном и остром ракурсе: перед нами не автор «Горя от ума», а дипломат, неотвратимо обреченный на приспособление к николаевскому режиму, одновременно представитель и жертва своего времени. Его трагедия - это трагедия Чацкого, вынужденного к роли Молчалина. Его гибель, его творческое бесплодие после катастрофы 14 декабря в чужом и навязанном мире Нессельроде и Родофиникиных предрешены временем.</p><p class="tab">«Людям двадцатых годов досталась тяжелая смерть, потому что век умер раньше их. У них было в тридцатых годах верное чутье, когда человеку умереть. Они, как псы, выбирали для смерти угол поудобнее. И уже не требовали перед смертью ни любви, ни дружбы».</p><p class="tab">В романе превосходно дано историческое бытописание, колоритно и убедительно вылеплены отдельные фигуры - Булгарина, Сенковского, Ермолова, но основное в нем - это мастерское воссоздание из бесчисленных, импрессионистически поданных деталей общего психологического тонуса времени, «уксусного брожения» тридцатых годов, сменившего легкое хмельное «винное брожение» двадцатых.</p><p class="tab">Художественные тенденции «Вазир-Мухтара» получили свое развитие в исторических повестях Т. Образ эпохи - петровской, павловской, николаевской - встает в них в преломлении через мелочи отдаленного от нас и поэтому почти экзотического бытового уклада. Обостренный интерес к исторически характерной детали приводит к культивированию всякого рода раритетов, гротескных подробностей, парадоксальных и анекдотических ситуаций. Повести перегружены вещно-бытовыми мотивами, показанными крупным планом и становящимися основным содержанием произведения. Но не археологический реквизит и не бытовое живописание интересуют Т. В зыбкой импрессионистической ткани авторского повествования эти гротескные подробности превращаются в подобие символических образов, пародийно раскрывающих общий характер времени. Воздух эпохи, вернее, отсутствие воздуха, историческая «духота» мрачного и азиатски-варварского прошлого России, воссозданы Т. крайне выразительно.</p><p class="tab">Но в его повестях нельзя почувствовать «разума истории», ее движения, в них нет отражения прогрессивных сил эпохи. Прошлое неподвижно, - более того: оно бессмысленно и бессодержательно. Так в «Подпоручике Киже» анекдотический сюжет о карьере несуществующего офицера вырастает в символический образ мнимости, «подмененности», «пустоты» всего содержания русской жизни времен Павла I. Еще острее этот исторический скептицизм выражен в «Восковой персоне», где уродливые «натуралии» сообщают всей петровской эпохе характер чудовищной «куншткаморы». Исторически-прогрессивный смысл реформаторской деятельности Петра сведен в повести на-нет. Судьба восковой статуи, вылепленной с Петра после его смерти, никому ненужной, всех пугающей и в конце концов отправленной в «куншткамору», как бы предрекает и судьбу петровского «дела», к-рое дано здесь как исторически бесплодное и выморочное.</p><p class="tab">В последнем своем романе «Пушкин» Т. преодолевает и импрессионистичность художественной манеры и фаталистический скептицизм, суженность исторического кругозора таких вещей, как «Восковая персона» или «Подпоручик Киже». В известной мере - это возвращение к принципам «Кюхли», к его реалистической простоте и прямолинейности трактовки исторической темы, но возвращение, обогащенное опытом психологической живописи «Вазир-Мухтара» и исторических повестей.</p><p class="tab">Первые две части романа охватывают детские и отроческие годы Пушкина, заканчиваясь знаменитым лицейским экзаменом в присутствии Державина. Медленное развертывание действия позволило Т. дать чрезвычайно широко и сочно выписанную картину бытовой, лит-ой и политической жизни дворянства начала XIX в. Роман напоминает своеобразную художественную энциклопедию, вобравшую в себя огромное количество портретов и характеристик различных исторических деятелей и лиц, составлявших непосредственное окружение юного поэта. Исключительно тонко и умно даны образы старого Аннибала, родителей поэта, Василия Львовича Пушкина, Карамзина, Сперанского, будущих «арзамасцев» - А. Тургенева, Блудова, Дашкова, лицейских воспитателей, старика Державина и мн. др., очерченных подчас бегло и лаконично, но почти исчерпывающе по остроте социально-политической характеристики.</p><p class="tab">Но основное достоинство романа - в правильном разрешении труднейшей и ответственной задачи изображения самого Пушкина. В отличие от «обходной» тактики «Вазир-Мухтара», Т. к образу Пушкина подходит прямо, стремясь прежде всего раскрыть в нем великого поэта. В соответствии с этим тема пушкинского детства в опубликованных частях романа предстает как тема воспитания гения, как история накопления того эмоционального и идеологического материала, к-рый реализуется в дальнейшем в созданиях поэта. Рассказывая о первых лит-ных чтениях Пушкина, о его знакомстве со стихами Батюшкова, лекциях Куницына, о национальном подъеме войны 1812, наконец просто о его друзьях и встречах, Т. обнажает перед читателем исключительно интенсивную внутреннюю жизнь поэта в ее столкновениях с искусством, общественной жизнью, политической и философской мыслью, столкновениях напряженных и никогда не проходящих для него бесследно.</p><p class="tab">Т. строит образ Пушкина, опираясь на творчество самого поэта, с глубоким пониманием используя темы, мысли и настроения его собственных стихов. От жизненных впечатлений молодого Пушкина тянутся нити к его будущим произведениям, «биографическое» дается как почва, на к-рой органически возникает «поэтическое». Тем самым уничтожается узаконенный второсортной беллетристикой разрыв между «биографией» и творчеством, между Пушкиным «в жизни» и Пушкиным на страницах его книг. Человек раскрывается как поэт, и в поэте выявляется живая личность. В этом углублении методов историко-биографического романа - бесспорная и принципиальная заслуга Т. перед советской литературой.</p><p class="tab">В заключение следует упомянуть о Т.-переводчике. Т. принадлежит ряд стихотворных переводов Гейне («Германия», политическая лирика). Блестящая ирония Гейне как политического поэта, своеобразие его ритмики и поэтического языка, изобилующего прозаизмами, переданы Т. выразительно и близко к подлиннику.</p><p class="tab"></p><p class="tab"><span><b>Библиография:</b></span></p><p class="tab">Литературоведческие работы Т.: Достоевский и Гоголь, изд. «Опояз», (П.), 1921; Проблема стихотворного языка, изд. «Academia», Л., 1924; Архаисты и новаторы (Сб. статей), изд. «Прибой», (Л.), 1929; Пушкин и Кюхельбекер, в сб.: Литературное наследство, кн. 16-18, М., 1934. Художественные произведения: Кюхля, Л., 1925; Смерть Вазир-Мухтара, Гиз, (Л.), 1929; Подпоручик Киже, изд-во Писат. в Ленинграде, (1930); Исторические рассказы, «Звезда», М. - Л., 1930, № 6; Восковая персона, ГИХЛ, Л. - М., 1931; Малолетний Витушишников, Л., (1933); Черниговский полк ждет, изд. ОГИЗ - «Молодая гвардия», (М.), 1932; Пушкин, ч. I-II, Гослитиздат, М., 1936. Переводы: Гейне Г., Сатиры, Л., 1927; Гейне Г., Германия, ГИХЛ, Л. - М., 1933; Гейне Г., Стихотворения (Л., 1934). Ст. «Как я работаю», в сб.: Как мы пишем, Л., 1930.</p>... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943) - теоретик и историк литературы, истор. писатель. Окончил историко-филол. ф-т С.-Петербург, ун-та (1918)... смотреть
Юрий Николаевич [1894—]— советский писатель, литературовед, переводчик. Р. в г. Режице, Витебской губ., в семье врача. В 1904—1912 учился в псковской гимназии, в 1918 окончил историко-филологический ф-т Петербургского ун-та. С 1921 по 1930 читал лекции по истории русской поэзии XVIII—XX вв. в Ленинградском ин-те истории искусств. Печатается с 1921. В 1939 награжден орденом Трудового Красного Знамени. Т. начал свою литературную деятельность в качестве литературоведа. Участник группы «Опояз», Т. вскоре выдвинулся как один из лидеров русской формалистической школы. Формалистическая методология с ее внесоциальной трактовкой искусства, стремлением обособить «замкнутый литературный ряд» от всего содержания общественной жизни человечества приводила к пониманию художественного произведения как «чистой формы», как «конструкции», элементы к-рой функционально соотнесены между собой. Указанные принципы формализма не могли не найти свое отражение и в литературоведческих работах Т. Но свойственное Т. тонкое понимание особенностей художественной речи обогатило его исследования рядом ценных наблюдений. Так, в книге «Проблема стихотворного языка» (1924) есть много интересных замечаний о связи между семантическими значениями слова и ритмико-интонационными факторами стиха; тонкий анализ роли «витийственного» ораторского синтаксиса в одической конструкции мы встречаем в статье «Ода как ораторский жанр» (см. сборник «Поэтика», выпуск III, Л., 1927), ряд острых стилистических характеристик разбросан в статьях Т. о Пушкине, Тютчеве, Некрасове, Брюсове, Блоке, Хлебникове и др., собранных позднее в книге «Архаисты и новаторы» (1929). Значительную ценность имеют многочисленные историко-литературные работы, написанные Т., его конкретные наблюдения ряда историко-литературных фактов, вскрывающие новые проблемы и специфические стороны в развитии русской лит-ры XIX в. Так, например, Тынянову принадлежит заслуга установления связи «Села Степанчикова» Достоевского с «Выбранными местами из переписки с друзьями» Гоголя, публикация и обследование ряда материалов, касающихся деятельности поэта-декабриста, друга Пушкина, Кюхельбекера, разработка сложного и чрезвычайно существенного момента лит-ой истории 20-х гг. XIX в. — борьбы так наз. «младших архаистов» с карамзинистами, новое освещение ряда поэтических произведений Пушкина («Ответ Катенину», строфы из «Евгения Онегина», «Ода его сиятельству графу Д. И. Хвостову») и т. д. Начиная с 1925—1927, Т. постепенно отходит от литературоведения ради собственно- художественной лит-ой деятельности. В советской литературе Т. занимает видное место. В 1925 появляется его первый роман «Кюхля», в 1927 — «Смерть Вазир-Мухтара», в 1936— первые две части романа «Пушкин». Кроме того, в 1930—1933 им написаны повести — «Подпоручик Киже», «Восковая персона», «Малолетний Витушишников». Все эти произведения Т. относятся к историческому жанру. Превосходное знание материала, научная, почти документальная точность исторического повествования, тонкое чувство языка и стиля описываемой эпохи, наконец замечательный такт, позволяющий избежать безвкусной модернизации в изображении прошлого, — все это выдвинуло Т. в ряды лучших мастеров советского исторического романа. В романе «Кюхля», заслуженно приобретшем чрезвычайно широкую популярность, Т. создал глубоко драматический и правдивый образ В. Кюхельбекера. Т. удалось выделить в своем герое то, что было в нем исторически знаменательным и типическим, то, что «Кюхлю» сделало декабристом, и в этом основная ценность романа. Чудаковатое донкихотство Кюхли, его благородное и пламенное сердце тираноборца, положение изгоя в помещичье-бюрократических кругах, самое одиночество его и трагическая судьба неудачника — все эти вполне конкретные черты его биографии раскрываются в то же время как индивидуальное проявление широкого общественного движения — декабризма с его героическим революционным пафосом и исторически обусловленным бессилием. Жизнь личности дана художником в согласии с ведущими тенденциями времени. Поэтому-то в рассказе о жизни Кюхельбекера в историю его идейно-психологического развития так легко и органически вплетаются факты и образы общеисторического и социально-значимого порядка, будь то восстание Греции или бунт Семеновского полка, аракчеевские экзекуции или Германия Занда и Тугендбунда. В «Кюхле» отчетливо выразились основные особенности советского исторического романа, стремящегося в конкретных образах минувшего познать общие закономерности эпохи, движущие силы истории, связывающие прошлое с нашей современностью. Написан «Кюхля» прозрачными, ясными красками, психологические контуры персонажей просты и отчетливо очерчены. В следующих произведениях Т. его художественная манера резко меняется. Значительно вырастает мастерство воспроизведения характерного исторического колорита, утончается психологический рисунок художника. Ощущение прошлого, интимное и непосредственное чувство эпохи, своеобразие архаического мировосприятия достигают в передаче Т. исключительной свежести и остроты. Автор как бы растворяется в психологии своих героев, его зрение вплотную приближено к описываемой действительности. Речь «от автора» часто уступает место «внутреннему монологу» персонажа, вбирающему в себя функцию повествования и описания и субъективно окрашивающему их. Ясность и простота, «графичность» Кюхли уступает место импрессионистической многокрасочности, психологической усложненности. Т. привлекают неожиданные повороты, капризные изгибы, парадоксальные движения человеческой психики. Это перемещение центра художественного внимания сказалось в романе о Грибоедове «Смерть Вазир-Мухтара». Т. интересуют не столько событие, поступок, мысль как таковые, сколько их психологическая окраска, их специфический «тембр» и «звучание». Центральной темой романа становится удушливая и двусмысленная атмосфера предательства, ренегатства, низкопоклонства, характеризующая поколение, пережившее разгром декабрьского восстания. Самый образ Грибоедова дан в неожиданном и остром ракурсе: перед нами не автор «Горя от ума», а дипломат, неотвратимо обреченный на приспособление к николаевскому режиму, одновременно представитель и жертва своего времени. Его трагедия — это трагедия Чацкого, вынужденного к роли Молчалина. Его гибель, его творческое бесплодие после катастрофы 14 декабря в чужом и навязанном мире Нессельроде и Родофиникиных предрешены временем. «Людям двадцатых годов досталась тяжелая смерть, потому что век умер раньше их. У них было в тридцатых годах верное чутье, когда человеку умереть. Они, как псы, выбирали для смерти угол поудобнее. И уже не требовали перед смертью ни любви, ни дружбы». В романе превосходно дано историческое бытописание, колоритно и убедительно вылеплены отдельные фигуры — Булгарина, Сенковского, Ермолова, но основное в нем — это мастерское воссоздание из бесчисленных, импрессионистически поданных деталей общего психологического тонуса времени, «уксусного брожения» тридцатых годов, сменившего легкое хмельное «винное брожение» двадцатых. Художественные тенденции «Вазир-Мухтара» получили свое развитие в исторических повестях Т. Образ эпохи — петровской, павловской, николаевской — встает в них в преломлении через мелочи отдаленного от нас и поэтому почти экзотического бытового уклада. Обостренный интерес к исторически характерной детали приводит к культивированию всякого рода раритетов, гротескных подробностей, парадоксальных и анекдотических ситуаций. Повести перегружены вещно-бытовыми мотивами, показанными крупным планом и становящимися основным содержанием произведения. Но не археологический реквизит и не бытовое живописание интересуют Т. В зыбкой импрессионистической ткани авторского повествования эти гротескные подробности превращаются в подобие символических образов, пародийно раскрывающих общий характер времени. Воздух эпохи, вернее, отсутствие воздуха, историческая «духота» мрачного и азиатски-варварского прошлого России, воссозданы Т. крайне выразительно. Но в его повестях нельзя почувствовать «разума истории», ее движения, в них нет отражения прогрессивных сил эпохи. Прошлое неподвижно, — более того: оно бессмысленно и бессодержательно. Так в «Подпоручике Киже» анекдотический сюжет о карьере несуществующего офицера вырастает в символический образ мнимости, «подмененности», «пустоты» всего содержания русской жизни времен Павла I. Еще острее этот исторический скептицизм выражен в «Восковой персоне», где уродливые «натуралии» сообщают всей петровской эпохе характер чудовищной «куншткаморы». Исторически-прогрессивный смысл реформаторской деятельности Петра сведен в повести на-нет. Судьба восковой статуи, вылепленной с Петра после его смерти, никому ненужной, всех пугающей и в конце концов отправленной в «куншткамору», как бы предрекает и судьбу петровского «дела», к-рое дано здесь как исторически бесплодное и выморочное. В последнем своем романе «Пушкин» Т. преодолевает и импрессионистичность художественной манеры и фаталистический скептицизм, суженность исторического кругозора таких вещей, как «Восковая персона» или «Подпоручик Киже». В известной мере — это возвращение к принципам «Кюхли», к его реалистической простоте и прямолинейности трактовки исторической темы, но возвращение, обогащенное опытом психологической живописи «Вазир-Мухтара» и исторических повестей. Первые две части романа охватывают детские и отроческие годы Пушкина, заканчиваясь знаменитым лицейским экзаменом в присутствии Державина. Медленное развертывание действия позволило Т. дать чрезвычайно широко и сочно выписанную картину бытовой, лит-ой и политической жизни дворянства начала XIX в. Роман напоминает своеобразную художественную энциклопедию, вобравшую в себя огромное количество портретов и характеристик различных исторических деятелей и лиц, составлявших непосредственное окружение юного поэта. Исключительно тонко и умно даны образы старого Аннибала, родителей поэта, Василия Львовича Пушкина, Карамзина, Сперанского, будущих «арзамасцев» — А. Тургенева, Блудова, Дашкова, лицейских воспитателей, старика Державина и мн. др., очерченных подчас бегло и лаконично, но почти исчерпывающе по остроте социально-политической характеристики. Но основное достоинство романа — в правильном разрешении труднейшей и ответственной задачи изображения самого Пушкина. В отличие от «обходной» тактики «Вазир-Мухтара», Т. к образу Пушкина подходит прямо, стремясь прежде всего раскрыть в нем великого поэта. В соответствии с этим тема пушкинского детства в опубликованных частях романа предстает как тема воспитания гения, как история накопления того эмоционального и идеологического материала, к-рый реализуется в дальнейшем в созданиях поэта. Рассказывая о первых лит-ных чтениях Пушкина, о его знакомстве со стихами Батюшкова, лекциях Куницына, о национальном подъеме войны 1812, наконец просто о его друзьях и встречах, Т. обнажает перед читателем исключительно интенсивную внутреннюю жизнь поэта в ее столкновениях с искусством, общественной жизнью, политической и философской мыслью, столкновениях напряженных и никогда не проходящих для него бесследно. Т. строит образ Пушкина, опираясь на творчество самого поэта, с глубоким пониманием используя темы, мысли и настроения его собственных стихов. От жизненных впечатлений молодого Пушкина тянутся нити к его будущим произведениям, «биографическое» дается как почва, на к-рой органически возникает «поэтическое». Тем самым уничтожается узаконенный второсортной беллетристикой разрыв между «биографией» и творчеством, между Пушкиным «в жизни» и Пушкиным на страницах его книг. Человек раскрывается как поэт, и в поэте выявляется живая личность. В этом углублении методов историко-биографического романа — бесспорная и принципиальная заслуга Т. перед советской литературой. В заключение следует упомянуть о Т.-переводчике. Т. принадлежит ряд стихотворных переводов Гейне («Германия», политическая лирика). Блестящая ирония Гейне как политического поэта, своеобразие его ритмики и поэтического языка, изобилующего прозаизмами, переданы Т. выразительно и близко к подлиннику. Библиография: I. Литературоведческие работы Т.: Достоевский и Гоголь, изд. «Опояз», [П., 1921; Проблема стихотворного языка, изд. «Academia», Л., 1924; Архаисты и новаторы (Сб. статей), изд. «Прибой», [Л., 1929; Пушкин и Кюхельбекер, в сб.: Литературное наследство, кн. 16—18, М., 1934. Художественные произведения: Кюхля, Л., 1925; Смерть Вазир-Мухтара, Гиз, [Л., 1929; Подпоручик Киже, изд-во Писат. в Ленинграде, [1930; Исторические рассказы, «Звезда», М. — Л., 1930, № 6; Восковая персона, ГИХЛ, Л. — М., 1931; Малолетний Витушишников, Л., [1933; Черниговский полк ждет, изд. ОГИЗ — «Молодая гвардия», [М., 1932; Пушкин, ч. I—II, Гослитиздат, М., 1936. Переводы: Гейне Г., Сатиры, Л., 1927; Гейне Г., Германия, ГИХЛ, Л. — М., 1933; Гейне Г., Стихотворения [Л., 1934. Ст. «Как я работаю», в сб.: Как мы пишем, Л., 1930. Ев. Тагер... смотреть
Юрий Николаевич (1894, г. Режица Витебской губ., ныне Резекне, Латвия – 1943, Москва), русский писатель, литературовед. Окончил Петербургский ун-т (1918), где занимался в пушкинском семинаре С. А. Венгерова. В 1921 г. опубликовал первую научную работу «Достоевский и Гоголь (К теории пародии)». В 1920-е гг. деятельность Тынянова была связана с Обществом изучения поэтического языка (ОПОЯЗом). Именно в этот период он создает работы, во многом определившие пути развития науки о литературе в 20 в.: книгу «Проблема стихотворного языка» (1924), «Литературный факт» (1924), статьи «Архаисты и Пушкин» (1926), «О литературной эволюции» (1927). Тынянов работает в кинематографе как сценарист нескольких немых фильмов: «Шинель» (1926), «СВД» (1927) и др. В конце 1920-х гг. под влиянием идеологического давления со стороны государства Тынянов отказался от занятий теоретическим литературоведением и сосредоточился на стихотворных переводах и исторической художественной прозе: романы «Кюхля» (1925) – о поэте-декабристе В. К. Кюхельбекере; «Смерть Вазир-Мухтара» (1927) – о гибели А. С. Грибоедова; «Пушкин» (1935–43, не окончен). Блестящее знание исторической эпохи сочетается умением найти новые пути в изображении характеров и событий. Популярность у читателей получили исторические рассказы «Подпоручик Киже» (1927), «Восковая персона» (1930), «Малолетний Витушишников» (1933). Тынянов перевел стихотворения и поэму «Германия. Зимняя сказка» (1933) Г. Гейне. В последние годы жизни Тынянов опубликовал историко-литературные работы, в которых в научный метод изложения входили приемы художественной реконструкции событий: «Безымянная любовь» (1939) и др.... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943), русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследовал поэтику литературы и кино. Мастер... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943), русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследования поэтики литературы и кино. Мастер исторического романа: "Кюхля" (1925) о В. К. Кюхельбекере, "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28) о А. С. Грибоедове, "Пушкин" (ч. 1-3, 1935-43, не окончен).<br><br><br>... смотреть
- Юрий Николаевич (1894-1943) - русский писатель, литературовед.Книга ""Архаисты и новаторы"" (1929). Исследования поэтики литературы икино. Мастер исторического романа: ""Кюхля"" (1925) о В. К. Кюхельбекере,""Смерть Вазир-Мухтара"" (1927-28) о А. С. Грибоедове, ""Пушкин"" (ч. 1-3,1935-43, не окончен).... смотреть
(1894 — 1943) Русский литературовед, писатель. Автор многочисленных исследований по истории и теории литературы, в том числе статей «Архаисты и новато... смотреть
ТЫНЯ́НОВ Юрий Николаевич (18941943), русский советский писатель, литературовед. Ром. «Кюхля» (1925), «Смерть Вазир-Мухтара» (19271928), «Пушкин» (ч. ... смотреть
Тынянов, Юрий Николаевич (1894 — 1943) — писательПсевдонимы: Ван—Везен Ю.; Т—в, Юр.; Ю. Т.Источники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писател... смотреть
(1894—1943)—рус. советский писатель, литературовед, теоретик иск-ва. Известен как исследователь творчества классиков рус. и зарубежной лит-ры — Н. В. Гоголя, Пушкина, Ф. И. Тютчева, Н. А. Некрасова, Достоевского, Гейне, писал о Маяковском, Б. Л. Пастернаке, А. А. Ахматовой, Блоке, А. Н. Толстом, К. А. Федине и др. Участник ОПОЯЗа (Общества изучения поэтического языка), Т. разделял его теоретические установки, в частности формальный метод в литературоведении (Формализм), однако стремился преодолеть раннеопоязовский авто-номизм в понимании лит-ры. Исследуя функциональные отношения нск-ва, он большое внимание уделял «литературному быту», понимаемому как область утратившего новизну «рудиментарного автоматизированного иск-ва». В качестве осн. понятия для осмысления эволюции худож. форм Т. вводит понятие динамики. Поскольку, считает он, каждая система выразительных средств иск-ва рано или поздно «автоматизируется», «стирается», худож. форма, стремясь сохранить свою жизненность, постоянно развертывается как динамическая целостность; между ее элементами нет статистического знака равенства, а существуют отношения соотносительности и интеграции. Литературная эволюция может проявляться как непрерывно, так и в виде «скачков». Выведение обобщающих законов эволюции худож. форм Т. соединяет с анализом конкретных произв., выступающих как «система соотнесенных между собой факторов». Т. обр., Т. придает функциональной т. зр. эстетический и культурологический смысл, ставя иск-во в отношения двойной зависимости: внутрихудож. факторы рассматриваются прежде всего как система функций их собственного ряда, но в непрерывной соотнесенности с др. рядами, т. е. в соответствии с развитием социума в целом. Понятие системы Т. распространяет на историю. Теория литературной эволюции перерастает у него в теорию отношения иск-ва к др. «социальным рядам». Исследования Т. проникнуты чувством историзма. В то же время преувеличенное внимание к функциональной стороне худож. явлений затрудняло эстетико-философское осмысление бытия иск-ва, существующего в единстве культуры. Осн. теоретические соч., в к-рых получили отражение эстетические взгляды Т.: «Проблема стихотворного языка» (1924), «Проблемы изучения литературы и языка» (1928, в соавторстве с Р. О. Якобсоном), «Архаисты и новаторы» (1929).... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943) - русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследования поэтики литературы и кино. Мастер исторического романа: "Кюхля" (1925) о В. К. Кюхельбекере, "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28) о А. С. Грибоедове, "Пушкин" (ч. 1-3, 1935-43, не окончен).<br>... смотреть
Тынянов Юрий Николаевич (1894—1943), писатель, литературовед. В Петрограде (Ленинграде) жил в 1912—41 (в начале войны был эвакуирован). В 19... смотреть
Тынянов Юрий Николаевич [6(18).10.1894, г. Режица, ныне г. Резекне Латвийской ССР, ‒ 20.12.1943, Москва], русский советский писатель, литературовед. Ок... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943), русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследования поэтики литературы и кино. Мастер исторического романа: "Кюхля" (1925) о В. К. Кюхельбекере, "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28) о А. С. Грибоедове, "Пушкин" (ч. 1-3, 1935-43, не окончен).... смотреть
ТЫНЯНОВ Юрий Николаевич (1894-1943) , русский писатель, литературовед. Книга "Архаисты и новаторы" (1929). Исследования поэтики литературы и кино. Мастер исторического романа: "Кюхля" (1925) о В. К. Кюхельбекере, "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28) о А. С. Грибоедове, "Пушкин" (ч. 1-3, 1935-43, не окончен).... смотреть
(1894-1943) - писатель, теоретик и историк лит-ры. Сын врача. Окончил ист.-филол. ф-т Петрогр. ун-та (1919), был участником Пушкинского семинара С. А. Венгерова, воспитавшего многих крупных ученых-филологов 1920-х гг. Преподавал в Ин-те ист. искусств. Был одним из гл. теоретиков формализма, участником ОПОЯЗа. Автор иссл. "Достоевский и Гоголь. К теории пародии" (1921), "Проблема стихотворного языка" (1924), "Архаисты и Пушкин" (1926) и др., отчасти собр. в сборнике "Архаисты и новаторы" (1929). С сер. 1920-х гг. обратился к ист. прозе: ром. о В. К. Кюхельбекере "Кюхля" (1925), А. С. Грибоедове "Смерть Вазир-Мухтара" (1927-28), незаконч. ром. "Пушкин" (1935-43), пов. "Подпоручик Киже" (1928), "Восковая персона" (1931), "Малолетний Витушишников" (1933). Занимался также худож. переводом (Г. Гейне). В ист. сов. культуры деят-ность Т. была одним из редких примеров органичного сочетания науч. иссл. и худож. изображения (прежде всего пушкинской эпохи). <p class="tab">Т. выступал также как теоретик кино и сценарист. В 1924-29 Т. создает ряд статей о кино (важнейшая - "Об основах кино", 1927), в к-рых рассматриваются фундам. проблемы кинотеории. Теоретич. изыскания Т. тесно связаны с его практич. деят-ностью в сценарном отд. к/ст. "Севзапкино", чтением лекций на киноф-те Ин-та ист. иск-в и с его сценарным творчеством. Судьбу Т. сценариста во мн. определило содружество с творч. коллективом ФЭКС - Фабрики эксцентричного актера (реж. Г. Козинцев и Л. Трауберг), чьи стилевые эксп. дали возможность Т. на практике проверить и развить свои теоретич. концепции. В сценарии "Шинель" (1926) Т. делает весьма плодотворную для дальнейших отношений лит-ры с кинематографом попытку, отказавшись от принципов киноиллюстрации, создать "фантазию в манере Гоголя". Т. первый поставил вопрос о специфич. характере сюжета и фабулы в кино, связал их с вопросом о семантике выразит. средств экрана. Предложил взгляд на сценарий не как на завершенное произв. лит-ры, а как на процесс, в к-ром, отталкиваясь от слова, рождается специфич. кинообразность. Сценарий "С. В. Д." (1927, совм. с Ю. Г. Оксманом), в основу к-рого лег эпизод из истории декабризма, тесно связан с лит. практикой Т. (ром. "Кюхля", "Смерть Вазир-Мухтара"). Поставл. в жанре ист. мелодрамы, ф. продемонстрировал новаторский для кино 20-х гг. подход к ист. материалу. В 1927 Т. пишет совм. с Оксманом и М. Блейманом либретто "Ася" (1928, реж. А. Ивановский, дальнейшая работа над сценарием осуществ. др. авторами). В том же году Т. создает первый вариант сценария "Поручик Киже", к-рый принял к постановке реж. С. Юткевич, но фильм не был поставлен. Спустя 3 года Т. пишет на мат-ле сценария одноим. рассказ, а в 1933 делает новый вариант сценария, по к-рому в 1934 реж. А. Файнциммер выпускает фильм. В кон. 20-х гг. Т. пишет сценарии "Окно над водой" (совм. с В. А. Кавериным) и "Смерть Вазир-Мухтара", в 1930-31 - сценарий "Обезьяна и колокол", интересный как с т. зр. развития ист. концепции Т., так и с позиций корректировки сценарной теории появлением звука. В 1939 совм. с Э. Шуб работает над док. сценарием о Пушкине. Все эти сценарии не были поставлены. </p><p class="tab">Соч.: Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. </p><p class="tab">Лит.: Ю. Тынянов. Писатель и ученый. Воспоминания. М., 1966; Воспоминания о Ю. Тынянове. М., 1983.</p>... смотреть